АЙДАР ХАМИДУЛЛИН: Бизнес — это всегда некомфортно
Шаги банкиров легко просчитать: растут риски— растет цена кредита, появляются дешевые деньги— ставки снижаются. Но экономику нельзя сводить к математике, уверен глава «Банка Казани», особенно в
Банкиры попали в сложную ситуацию: кредитовать— нет длинных денег, не кредитовать— растет база «плохих» долгов на фоне погашения «хороших». Айдар Хамидуллин, председатель Правления КБЭР «Банка Казани», проверял заемщиков на их личную заинтересованность в успехе их бизнеса, предлагая предоставить не только залог, но и гарантию.
Год назад ключевым местом в выступлениях банкиров стала проблема «плохих» долгов и некачественных заемщиков. В свою очередь бизнесмены обвиняли банкиров в том, что те свернули кредитные программы. «Банки якобы перестали кредитовать бизнес, но это невозможно. Они не могли этого сделать, потому что это противоречило логике бизнеса»,— уверяет Айдар Хамидуллин.
Аргументируйте, пожалуйста.
— Смотрите сами. Банки оказались в сложной ситуации: «хорошие» кредиты гасились, портфель снижался в объеме, но в нем мертвым грузом оставались «плохие» кредиты. Поэтому все банки наперегонки стали искать новых клиентов с адекватным пониманием текущей ситуации и устойчивым бизнесом. Поэтому, когда говорят о том, что банки в кризис не были мотивированы кредитовать, это неверно.
При реструктуризации кредитов всем шли навстречу?
— Мы шли навстречу тем клиентам, кто понимал, что делать в сложившихся условиях, кто имел мотивацию сохранить бизнес. Мы вынуждены искать компромисс между интересами банка и интересами клиентов. Нужно было решать: либо ты помогаешь клиенту в пределах твоих возможностей, либо остаешься с залогами. Иногда слабые позиции по экономике бизнеса заемщика и по его залогам перевешивали «купеческое слово» предпринимателя.
Но «купеческое слово» - это не залог в стандартном понимании для банка?
— В стабильные времена это так, а в критической ситуации оно давало ответ на вопрос: что первично— возможность или желание? В кризис стандарты перестают работать. В этой связи запомнилась история с торговой сетью «Александр ЛТД». Компания брала у нас кредит под залог. Однако у нее возникли проблемы с погашением, к тому же то обеспечение, что было у нас в залоге, упало в цене. Мы обратились к Александру Сергееву, владельцу компании, с просьбой предоставить дополнительный залог, но его имущество уже было под арестом из-за банкротства сети. Но он дал свое слово, что погасит. В конце прошлого года он закрыл кредит, и мы пожали друг другу руки. Да, мы могли бы занять консервативную позицию— потребовать залоги, нам было бы комфортнее. Но все это могло закончиться тупиком. А так, мы пошли навстречу и решили проблему.
Но банковский бизнес консервативный, значит, по определению ищущий комфортных условий. Разве банки не всегда диктуют свою волю заемщикам?
— О каком комфорте вы говорите? Мы находимся не в безвоздушном пространстве, мы интегрированы в контекст жизни. Банк не живет сам для себя. Банк— это его клиенты, его отношения с ними. Они выстраиваются годами. Поэтому мы по определению не можем диктовать свою волю. Это клиент решает— работать ему с нами или с другим банком.
Бизнес— это вообще всегда некомфортно, потому что это всегда обязательства.
На всех денег не хватит
Мэр Ильсур Метшин на страницах «ДК» уже говорил о готовности поддерживать инновационный и технологичный бизнес, но банки кредиты на эти проекты почти не дают, тем более в кризис. Айдар Хамидуллин согласился, что инновации развивать необходимо, но отметил, что роль банков в этом процессе не главная. Важно, чтобы бизнес понимал экономическую целесообразность от вложений в эти технологии.
Заинтересован ли бизнес в развитии технологий?
— Вообще, да. Но на одних технологиях далеко не уедешь. Для того, чтобы бизнес состоялся, необходимо несколько составляющих: капитал, идея, люди. В бизнесе успех зависит не от одних только технологий. Вроде бы есть идея, капитал, на который приобретены технологии, но вот ошиблись в человеке, которому доверена реализация проекта... Как правило, процесс реализации бизнес-идей до конечного результата, до получения продукта бывает длительным и без знающих людей можно просто растратить деньги и ничего не получить.
Но ведь и банки неохотно кредитуют инновации и технологии, несмотря на все разговоры об их приоритетном развитии?
— Здесь нельзя все банки стричь под одну гребенку. Дело не в неохоте. Банк— это бизнес. А возвратность вложений— условие успешности банковского бизнеса. Мы привлекаем деньги у вкладчиков и даем им безусловное обязательство при любом стечении обстоятельств их вернуть. Банки должны быть осторожными. Но есть и другая, еще более важная сторона— соответствие масштаба задач и масштабов банка. Федеральные банки, банки с госучастием, ВЭБ как государственный банк развития— вот те банки, которые должны обеспечивать инновационное и технологическое развитие крупного бизнеса. Региональные и локальные банки— это второй эшелон в решении этой задачи.
Значит ли, что проблема больше в рисках, а не в капиталоемкости этих бизнесов?
— Сегодня— в рисках. Тем более, что банки пережили большой стресс в прошлом году, и психологически надо было перестроиться, осознать и учесть все новые тенденции в своей работе.
Очевидно, кредитование инноваций и высокотехнологичных проектов может раскачать только государство, предоставив свои гарантии при кредитовании и разделив, таким образом, ответственность с банками?
— Да, это должно быть так. Если посмотреть на долю тех, кто участвовал в развитии высокотехнологических производств в мире, то мы увидим, что большая часть развивалась либо за счет государственных денег, либо за счет частно-государственного партнерства. Коммерческие банки если и участвуют, то рассчитывают на быструю отдачу и высокую прибыль.
Насколько возможна такая господдержка, учитывая нынешние дефициты бюджетов всех уровней?
— Я думаю, в нынешних условиях государство будет поддерживать инновационные и высокотехнологичные проекты, но точечно. На всех денег не хватит. Основным способом развития инноваций мне видится частно-государственное партнерство.
В последние годы РосБР все чаще и больше кредитует татарстанские банки. Насколько это ощутимая поддержка для местных игроков?
— Весьма ощутимая. РосБР, кстати, тоже распределяет государственные деньги. Нам они тоже открыли лимит.
А какие условия выдвигал РосБР на правах кредитора, диктовал какие-то требования по размещению денег?
— РосБР контролирует, по какой ставке деньги размещаются. Он заинтересован в том, чтобы ставка для бизнеса была невысокой. Поэтому банки, которые осуществляют кредитование по программе РосБР, закладывают в свою ставку только риски и операционные издержки. То есть привлекать эти деньги под 11%, а размещать под 25% банки не могут себе позволить. Программа РосБР разработана в целях поддержки бизнеса. Это и понятно, ведь рыночные 25% потянуть может далеко не каждая компания. Да и брать кредит с тем, чтобы всю прибыль направлять на его погашение— это в корне неправильно. Теряется целесообразность кредита.
Какие отрасли бизнеса в этом случае в приоритете, а какие - лишены шансов?
— Дело не в отрасли, а в состоянии бизнеса. Если у компании устойчивые обороты, она имеет шансы получить кредит. Например, много было разговоров о строительстве как о провальной отрасли, но мы же видим, что есть компании на грани банкротства, а есть те, кто и в кризис чувствовал себя неплохо. Да, мы осторожно подходим к строителям, но не отказываемся от них, если есть понимание о качестве жилья и о том, кто его будет покупать.
Кредитная история— гарантия получения кредита?
— Не всегда. Бывает, что и выстроенный бизнес мы ограничиваем в кредитовании. Так было с компаниями из отраслей грузоперевозок, нефтепереработки, производства упаковочных пленок. Приходят довольно развитые бизнесы из этих сфер, но мы видим, что потенциал развития не определен, спрос непонятен, и отказываем в кредите. Говорим этим бизнесменам, что долговая нагрузка в условиях неопределенности может просто убить их дело. А мы в этом не заинтересованы.
Откуда вы знаете, что эти отрасли неперспективны, какой информацией пользуетесь при принятии решения о возможности выдать кредит?
— Решение принимается на основе комплексной оценки: на 30% влияет финансовый анализ предприятия, еще на 30%— его репутация. А еще 40%— опыт и интуиция банкира. Бывает, приходят с хорошим балансом, с залогами, но ты видишь, что этот человек в случае форс-мажора не мотивирован вернуть деньги. На просьбу предоставить его личные гарантии как собственника получаем отказ. Выходит, что сам не верит в успех своего дела. Таким стараемся лимиты не открывать.
Банки пошли навстречу малому бизнесу
КБЭР «Банка Казани» третий год является оператором городской программы поддержки малого бизнеса, выдавая кредиты с компенсацией бизнесменам части процентной ставки из муниципального бюджета. Весь кризис программа работала, но с начала 2010 г. пока не запущена.
Продолжит ли город эту программу?
— Да, продолжит. И это прямая заслуга мэра. Даже в прошлом году, очень непростом с точки зрения экономики, он не отказался от этой программы. Условия сохранятся: и сроки оставим длинные, и ставки невысокими. В начале 2009 г. мы начали было выдавать по этой программе кредиты под 20% годовых, из которых город компенсировал 5%. Но через некоторое время почувствовали, что и это для малых предприятий тяжелый груз, поэтому пошли на снижение ставки: снизили до 18% с теми же 5% компенсации. В итоге предприниматель получал под 13% годовых, что, конечно же, было реальной помощью в условиях, когда в среднем уровень ставок начинался от 20%. Это не что иное, как форма социальной ответственности банка и мэрии. То есть наша социальная ответственность заключается в том, чтобы поддерживать социально ответственный бизнес. А малый бизнес в основной своей массе таким и является. Мы убедились в этом, когда проводили конкурс «Семейный бизнес». Я, честно говоря, восхищался нашими победителями, а это 17 бизнес-семей. Это сильные и целеустремленные люди, которые не рассчитывают на помощь откуда-то со стороны, они сами обеспечили свои семьи и работой, и хорошим доходом. Кстати, своим правом на кредиты под 10% годовых они воспользовались весной 2009-го, когда для всех остальных рыночные ставки доходили до 25%. Я считаю это тоже формой социальной поддержки.
Как за эти 3 года действия программы у вас изменилось понимание стратегии поддержки малого бизнеса?
— Бизнесу нужны длинные деньги, а их у банков нет. Поэтому предприниматели не вырастают в производственников. Те короткие деньги, которые есть в банках, производственному бизнесу не нужны: фантастика, если он сможет вернуть кредит через 1-2 года. Поэтому мое понимание этого вопроса трансформировалось в поиск длинных денег. Мы же государственную помощь, в отличие от федеральных банков, не получали...
На что в кризис бизнесмены чаще брали кредиты: на развитие или на поддержание?
— Однозначно на поддержание бизнеса. Из 10 заявок на кредит— 9 были на латание дыр, и лишь одна на развитие производства. Но не вновь создаваемого, а на расширение имеющегося. В период неустойчивости формировать долгосрочные стратегии было невозможно, бизнесы на заемные средства не открывались.
Айдар Хамидуллин
Родился 15 июля 1970 года.
Образование: КГУ, факультет высшей математики и кибернетики. Высшая школа управления и бизнеса.
Карьера: До 1998 г. работал в различных коммерческих банках Казани: в АКБ «Казбизнесбанк», ТАБЭР «Татэкобанк». 1998-2006гг.— начальник отдела, зампредправления АКБ «Спурт». С 2006 г.— председатель Правления Банка Казани.
Семья: Женат, двое детей.
Бизнес — это всегда некомфортно
Шаги банкиров легко просчитать: растут риски— растет цена кредита, появляются дешевые деньги— ставки снижаются. Но экономику нельзя сводить к математике, уверен глава «Банка Казани», особенно в кризисные времена. Когда речь заходит о кредитовании, серьезность намерений заемщика в отдельных случаях оказывается важнее бизнес-плана.
Год назад ключевым местом в выступлениях банкиров стала проблема «плохих» долгов и некачественных заемщиков. В свою очередь бизнесмены обвиняли банкиров в том, что те свернули кредитные программы. «Банки якобы перестали кредитовать бизнес, но это невозможно. Они не могли этого сделать, потому что это противоречило логике бизнеса»,— уверяет Айдар Хамидуллин.
Аргументируйте, пожалуйста.
— Смотрите сами. Банки оказались в сложной ситуации: «хорошие» кредиты гасились, портфель снижался в объеме, но в нем мертвым грузом оставались «плохие» кредиты. Поэтому все банки наперегонки стали искать новых клиентов с адекватным пониманием текущей ситуации и устойчивым бизнесом. Поэтому, когда говорят о том, что банки в кризис не были мотивированы кредитовать, это неверно.
При реструктуризации кредитов всем шли навстречу?
— Мы шли навстречу тем клиентам, кто понимал, что делать в сложившихся условиях, кто имел мотивацию сохранить бизнес. Мы вынуждены искать компромисс между интересами банка и интересами клиентов. Нужно было решать: либо ты помогаешь клиенту в пределах твоих возможностей, либо остаешься с залогами. Иногда слабые позиции по экономике бизнеса заемщика и по его залогам перевешивали «купеческое слово» предпринимателя.
Но «купеческое слово» - это не залог в стандартном понимании для банка?
— В стабильные времена это так, а в критической ситуации оно давало ответ на вопрос: что первично— возможность или желание? В кризис стандарты перестают работать. В этой связи запомнилась история с торговой сетью «Александр ЛТД». Компания брала у нас кредит под залог. Однако у нее возникли проблемы с погашением, к тому же то обеспечение, что было у нас в залоге, упало в цене. Мы обратились к Александру Сергееву, владельцу компании, с просьбой предоставить дополнительный залог, но его имущество уже было под арестом из-за банкротства сети. Но он дал свое слово, что погасит. В конце прошлого года он закрыл кредит, и мы пожали друг другу руки. Да, мы могли бы занять консервативную позицию— потребовать залоги, нам было бы комфортнее. Но все это могло закончиться тупиком. А так, мы пошли навстречу и решили проблему.
Но банковский бизнес консервативный, значит, по определению ищущий комфортных условий. Разве банки не всегда диктуют свою волю заемщикам?
— О каком комфорте вы говорите? Мы находимся не в безвоздушном пространстве, мы интегрированы в контекст жизни. Банк не живет сам для себя. Банк— это его клиенты, его отношения с ними. Они выстраиваются годами. Поэтому мы по определению не можем диктовать свою волю. Это клиент решает— работать ему с нами или с другим банком.
Бизнес— это вообще всегда некомфортно, потому что это всегда обязательства.
На всех денег не хватит
Мэр Ильсур Метшин на страницах «ДК» уже говорил о готовности поддерживать инновационный и технологичный бизнес, но банки кредиты на эти проекты почти не дают, тем более в кризис. Айдар Хамидуллин согласился, что инновации развивать необходимо, но отметил, что роль банков в этом процессе не главная. Важно, чтобы бизнес понимал экономическую целесообразность от вложений в эти технологии.
Заинтересован ли бизнес в развитии технологий?
— Вообще, да. Но на одних технологиях далеко не уедешь. Для того, чтобы бизнес состоялся, необходимо несколько составляющих: капитал, идея, люди. В бизнесе успех зависит не от одних только технологий. Вроде бы есть идея, капитал, на который приобретены технологии, но вот ошиблись в человеке, которому доверена реализация проекта... Как правило, процесс реализации бизнес-идей до конечного результата, до получения продукта бывает длительным и без знающих людей можно просто растратить деньги и ничего не получить.
Но ведь и банки неохотно кредитуют инновации и технологии, несмотря на все разговоры об их приоритетном развитии?
— Здесь нельзя все банки стричь под одну гребенку. Дело не в неохоте. Банк— это бизнес. А возвратность вложений— условие успешности банковского бизнеса. Мы привлекаем деньги у вкладчиков и даем им безусловное обязательство при любом стечении обстоятельств их вернуть. Банки должны быть осторожными. Но есть и другая, еще более важная сторона— соответствие масштаба задач и масштабов банка. Федеральные банки, банки с госучастием, ВЭБ как государственный банк развития— вот те банки, которые должны обеспечивать инновационное и технологическое развитие крупного бизнеса. Региональные и локальные банки— это второй эшелон в решении этой задачи.
Значит ли, что проблема больше в рисках, а не в капиталоемкости этих бизнесов?
— Сегодня— в рисках. Тем более, что банки пережили большой стресс в прошлом году, и психологически надо было перестроиться, осознать и учесть все новые тенденции в своей работе.
Очевидно, кредитование инноваций и высокотехнологичных проектов может раскачать только государство, предоставив свои гарантии при кредитовании и разделив, таким образом, ответственность с банками?
— Да, это должно быть так. Если посмотреть на долю тех, кто участвовал в развитии высокотехнологических производств в мире, то мы увидим, что большая часть развивалась либо за счет государственных денег, либо за счет частно-государственного партнерства. Коммерческие банки если и участвуют, то рассчитывают на быструю отдачу и высокую прибыль.
Насколько возможна такая господдержка, учитывая нынешние дефициты бюджетов всех уровней?
— Я думаю, в нынешних условиях государство будет поддерживать инновационные и высокотехнологичные проекты, но точечно. На всех денег не хватит. Основным способом развития инноваций мне видится частно-государственное партнерство.
В последние годы РосБР все чаще и больше кредитует татарстанские банки. Насколько это ощутимая поддержка для местных игроков?
— Весьма ощутимая. РосБР, кстати, тоже распределяет государственные деньги. Нам они тоже открыли лимит.
А какие условия выдвигал РосБР на правах кредитора, диктовал какие-то требования по размещению денег?
— РосБР контролирует, по какой ставке деньги размещаются. Он заинтересован в том, чтобы ставка для бизнеса была невысокой. Поэтому банки, которые осуществляют кредитование по программе РосБР, закладывают в свою ставку только риски и операционные издержки. То есть привлекать эти деньги под 11%, а размещать под 25% банки не могут себе позволить. Программа РосБР разработана в целях поддержки бизнеса. Это и понятно, ведь рыночные 25% потянуть может далеко не каждая компания. Да и брать кредит с тем, чтобы всю прибыль направлять на его погашение— это в корне неправильно. Теряется целесообразность кредита.
Какие отрасли бизнеса в этом случае в приоритете, а какие - лишены шансов?
— Дело не в отрасли, а в состоянии бизнеса. Если у компании устойчивые обороты, она имеет шансы получить кредит. Например, много было разговоров о строительстве как о провальной отрасли, но мы же видим, что есть компании на грани банкротства, а есть те, кто и в кризис чувствовал себя неплохо. Да, мы осторожно подходим к строителям, но не отказываемся от них, если есть понимание о качестве жилья и о том, кто его будет покупать.
Кредитная история— гарантия получения кредита?
— Не всегда. Бывает, что и выстроенный бизнес мы ограничиваем в кредитовании. Так было с компаниями из отраслей грузоперевозок, нефтепереработки, производства упаковочных пленок. Приходят довольно развитые бизнесы из этих сфер, но мы видим, что потенциал развития не определен, спрос непонятен, и отказываем в кредите. Говорим этим бизнесменам, что долговая нагрузка в условиях неопределенности может просто убить их дело. А мы в этом не заинтересованы.
Откуда вы знаете, что эти отрасли неперспективны, какой информацией пользуетесь при принятии решения о возможности выдать кредит?
— Решение принимается на основе комплексной оценки: на 30% влияет финансовый анализ предприятия, еще на 30%— его репутация. А еще 40%— опыт и интуиция банкира. Бывает, приходят с хорошим балансом, с залогами, но ты видишь, что этот человек в случае форс-мажора не мотивирован вернуть деньги. На просьбу предоставить его личные гарантии как собственника получаем отказ. Выходит, что сам не верит в успех своего дела. Таким стараемся лимиты не открывать.
Банки пошли навстречу малому бизнесу
КБЭР «Банка Казани» третий год является оператором городской программы поддержки малого бизнеса, выдавая кредиты с компенсацией бизнесменам части процентной ставки из муниципального бюджета. Весь кризис программа работала, но с начала 2010 г. пока не запущена.
Продолжит ли город эту программу?
— Да, продолжит. И это прямая заслуга мэра. Даже в прошлом году, очень непростом с точки зрения экономики, он не отказался от этой программы. Условия сохранятся: и сроки оставим длинные, и ставки невысокими. В начале 2009 г. мы начали было выдавать по этой программе кредиты под 20% годовых, из которых город компенсировал 5%. Но через некоторое время почувствовали, что и это для малых предприятий тяжелый груз, поэтому пошли на снижение ставки: снизили до 18% с теми же 5% компенсации. В итоге предприниматель получал под 13% годовых, что, конечно же, было реальной помощью в условиях, когда в среднем уровень ставок начинался от 20%. Это не что иное, как форма социальной ответственности банка и мэрии. То есть наша социальная ответственность заключается в том, чтобы поддерживать социально ответственный бизнес. А малый бизнес в основной своей массе таким и является. Мы убедились в этом, когда проводили конкурс «Семейный бизнес». Я, честно говоря, восхищался нашими победителями, а это 17 бизнес-семей. Это сильные и целеустремленные люди, которые не рассчитывают на помощь откуда-то со стороны, они сами обеспечили свои семьи и работой, и хорошим доходом. Кстати, своим правом на кредиты под 10% годовых они воспользовались весной 2009-го, когда для всех остальных рыночные ставки доходили до 25%. Я считаю это тоже формой социальной поддержки.
Как за эти 3 года действия программы у вас изменилось понимание стратегии поддержки малого бизнеса?
— Бизнесу нужны длинные деньги, а их у банков нет. Поэтому предприниматели не вырастают в производственников. Те короткие деньги, которые есть в банках, производственному бизнесу не нужны: фантастика, если он сможет вернуть кредит через 1-2 года. Поэтому мое понимание этого вопроса трансформировалось в поиск длинных денег. Мы же государственную помощь, в отличие от федеральных банков, не получали...
На что в кризис бизнесмены чаще брали кредиты: на развитие или на поддержание?
— Однозначно на поддержание бизнеса. Из 10 заявок на кредит— 9 были на латание дыр, и лишь одна на развитие производства. Но не вновь создаваемого, а на расширение имеющегося. В период неустойчивости формировать долгосрочные стратегии было невозможно, бизнесы на заемные средства не открывались.
Айдар Хамидуллин
Родился 15 июля 1970 года.
Образование: КГУ, факультет высшей математики и кибернетики. Высшая школа управления и бизнеса.
Карьера: До 1998 г. работал в различных коммерческих банках Казани: в АКБ «Казбизнесбанк», ТАБЭР «Татэкобанк». 1998-2006гг.— начальник отдела, зампредправления АКБ «Спурт». С 2006 г.— председатель Правления Банка Казани.
Семья: Женат, двое детей.
Качество жизни
| Мнения
| WIKI — биографии персон и справки о компаниях
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Самое читаемое
«Человеком года — 2024» стал Дмитрий Мраморов, «СКБ Контур» 
Солнечный Баку. И даже когда дождливый — все равно солнечный! 
«Ценно, что премия «Человек года» не застыла в металле. Она открывает нам новых героев» 
Кто станет «Человеком года — 2024»? Прямая трансляция с церемонии награждения