Нияз Гараев: «Если работа не приносит кайф, то к чему она?» //ПРОФИ

Нияз Гараев

В школе я учился плохо, потому что всё время путешествовал и занимался спортом. Не знал математику, физику. Более-менее было с русским: мог говорить, но писал с ошибками. Пока был скаутом, мы с детьми выпускали газету “Пилигрим”. Работал в “Молодежи Татарстана”. Ну и в армию не хотел - времени было жалко. Самостоятельным был с детства. Выбрал журфак. Естественно, не поступил. Но первое место в конкурсе “Алтын Калям” и долгие уговоры начальника РОНО сделали дело - меня взяли кандидатом в студенты. Пока учился, бегал по трём работам. 

У меня не было других вариантов, кроме занятия бизнесом. Я пытался работать в штате с 16 лет, но понял, что не хочу. Всегда кажется, что начальство неадекватное, что оно тебя не ценит, тем более в подростковом возрасте. Я плавно перетёк на фриланс - делал вёрстки, буклеты, потом перетёк в бизнес. Сначала я крайне неудачно занимался рекламой. Почему неудачно? Потому что так надо: провалиться – набрать долгов – со скрипом их отдавать. Это нормальный процесс – сначала вляпаться, потом вылезать. 

 

Первый бизнес – фото на документы. Вечером покупаешь пиво, клей и расклеиваешь объявления по всему городу. Утром получаешь заказы, фотографируешь людей. На деньги от заказов кое-как покупаешь картриджи, пиво и вновь расклеиваешь объявления. Так продолжалось всё лето. Потом мы с друзьями  занялись нанесением изображений на футболки. Печатали Че Гевару, потому что остальные картинки не “шли”. 

 

Поняли, что мелко плаваем. Занялись наружной рекламой. Появились первые нормальные долги – 300 тысяч: демпинговали, взяли заказ, с трудом денег хватало на его выполнение. 

 

В какой-то момент я понял, что хватит жить от заказа до заказа и пошёл работать по найму. Прижало сильно. Настолько, что не было денег на транспорт: мы с женой ходили пешком к моей маме с Акчарлака в Кировский район, чтобы поесть. Мы жили на зарплату жены, а своей я расплачивался с долгами. 

 

"Реаспект" как самостоятельная единица возник только в в 2007 году. До этого я был обычным рекламщиком. Сначала “Реаспект” обслуживал группу компаний, но потом стал брать и сторонние заказы. Я повторял основные ошибки, постоянно наступал на те же грабли: брал больше людей, чем мог себе позволить; платил им больше, чем мог себе позволить; брал с клиентов мало. 

 

В 2008-й кризисный год мы вошли с долгами в три миллиона перед партнёром. Опять бессонные ночи, опять мысли “Что делать и зачем все это надо”. Мне помогло то, что я написал расписку, по которой по долгам обязываюсь расплатиться я лично. Это выжженная земля – ты не можешь отступить, ты должен что-то делать. Если работать по найму, то три миллиона отдашь за 10 лет, при этом не есть и не пить. 

 

Поэтому мы начали хвататься за всё – интернет тогда только развивался, а мы делали сайты. Всё как-то легко пошло, за год мы отдали все долги. С тех пор в компании все неплохо. Тогда спасением стал переход на короткие сделки, на типовые решения. Всё просто – много клиентов, мало затрат. Что мне надо было: я посадил людей, обучил, дал инструкцию и они начали фигачить. Я годами не видел клиентов, клиент не видел меня. Это работает как механизм на маленьких сделках. 

Вообще, это татарстанская специфика - даже на маленьких сделках клиенты просят подъехать в офис обсудить сайты за 35 тысяч рублей. И ещё надо было прихватить с собой учредителя и дать банковские гарантии. Здесь важно, что бы перед клиентом расшаркались. Важны часы, ботинки, костюм. Важны понты. Другая отличительная черта - консерватизм, некая зашоренность и заторможенность. Люди боятся чего-то нового. 

 

Мы перешли на типовые решения и перестали ориентироваться на Казань. Даже старались не брать местные заказы: москвичи не скажут тебе “ну-ка приезжайте в офис”. Платили нам как в Москве, а мы платили работникам по казанским меркам. Ну и жить здесь лучше.

В 2011-м году я заскучал. На тот момент я занимался рекламой уже 10 лет. Устроен я так – когда все спокойно, мне неинтересно. Я сам себе создаю «геморрой». Когда я это понял, начал растить команду, которая бы управляла компанией, а я бы занялся чем-то другим. Та команда, которая работает в “Реаспекте” сейчас, тяготеет к большим, миллионным сделкам. Соответственно, ребята готовы носить костюмы и ездить на переговоры. 

 

Мои же сотрудники попросили меня уволиться, так как моя эффективность на посту гендиректора снизилась. Они приходили в компанию наёмными работниками, а сейчас они, как и я, стали полноценными партнерами. Моя работа – вырастить таких людей, чтобы они стали главными в моих бизнесах и управляли ими.

 

Я стал ходить в разные походы, увлёкся альпинизмом, Эльбрусами и пиками Ленина. Пытался создавать какие-то туры, собирать людей, брать с них деньги… Но после расчёта на салфетке я понял, что проект “Северная стена” будет приносить максимум 100 тысяч в год. Это явно не бизнес. Да и превратить хобби в бизнес – то же не то – надо ходить в походы с неинтересными людьми. Я сторонник того, что если работа должна приносить кайф и деньги. А если нет ни кайфа, ни денег, то на фига она нужна?

 

Я не знаю, что главное в бизнесе, но про себя могу сказать точно: я не буду заниматься бизнесом только ради денег. Так можно прожить год, два, а дальше... Что такое деньги? Это счёт на табло. Если ты играешь хорошо – ты выигрываешь, если ты все делаешь правильно – то деньги приходят, ты получаешь удовольствие, ты не переступаешь через себя. Я не буду браться за то, что сначала будет приносить деньги, но потом будет коробить. 

 

Именно по этой причине я не работаю с госзаказами и корпорациями. Я не хочу выстраивать отношения, не хочу ходить в костюмчике, не хочу бриться – мне это не нужно. Хочу ходить в шортах – буду ходить в шортах.  

На самом деле, я никакой не прожжённый айтишник. Я никогда не умел писать код и делать дизайн. Главное, что я умею – найти людей и объяснить им, что нужно делать. Скаутинг дал мне командность, я не могу без социума. В походе ты живёшь в палатке, должен договориться, кто готовит, кто моет посуду, кто ставит эту палатку. Рано или поздно кто-то должен взять на себя руководство за всем процессом и ответственность за свои решения. Что стройка, что программирование – везде универсальные подходы. Ты должен делать что-то, что решает человеческие проблемы.

 

Я всегда занимался тем, в чём изначально ничего не понимал. Так и со стройкой получилось. Год назад, я, собственник ИТ-компании, вдруг ни с того ни с сего, в самый разгар бизнеса решаюсь заняться производством в России. Просто интересно. 

 

Как все начиналось? Мой партнёр по Дубльдому – начальник производства Динар Фаттахов – строил мне дом. В какой-то момент сроки настолько поплыли, что мне пришлось переехать к нему и мы ставили сруб вместе. Жили в бане. У Динара начался кризис среднего возраста, его начало колбасить - “А кто я? А чем я занимаюсь? Мне 30, а строю какому-то бородатому дом”. Я подумал, что надо человека спасать - надо придумать ему бизнес. Появится бизнес - ни о каком кризисе не вспомнишь, рад будешь, если время поспать найдётся. Случайно увидел ссылку про Дубльдом. На следующий день мы уехали из этой бани в Москву. Вот и закрутилось. Конечно, дом Динар мне не достроил - стали ставить дубльдома. 

 

"ДубльДом" в Переславле-Залесском

Когда ты ставишь дом – это вау-эффект. Дом для людей – это мечта. Когда они в него заходят, когда понимают, что дом построен так, как они хотели - видно их радость. Когда мы сдавали первый дом, клиент сама организовала шашлыки, фрукты, овощи, был сабантуй. А когда ты сдаешь какой-нибудь корпоративный заказ, то, во-первых, ты сдаешь его с боями, во-вторых, боишься, закроют тебе акты или нет. Ну и когда они подписаны, то всё - “до свидания”. ДубльДом - это бизнес, построенный на эмоциях.

 

Кто у нас только не работал - от простых работяг до архитекторов-хипстеров. Работа тяжелая: режим работы в цеху с семи утра до пяти вечера, и сейчас мы хотим, чтобы рабочие оставались в цеху на ночь. Но видно по рабочим – когда они что-то делают, они чувствуют себя счастливыми и увлеченными. 

 

ДубльДом по задумке - тоже конвейерное дело, но не всегда получается ставить типовые дома. Каждый клиент хочет сделать его индивидуальным. Я сам хочу строить дом на 130 квадратных метров, и тоже хочу навернуть. Потому что дом – это мечта. 

Я однажды писал в блоге Тинькова про ошибки бизнесмена. Одна из них - набирать людей про запас. Надо всегда работать с недостатком ресурсов. Нам всегда не хватает денег, нам всегда не хватает времени. Надо повышать эффективность работников и не повышать энтропию. 

 

Другой тезис - “чем меньше партнёров, тем лучше”. Доля не мотивирует. Человек должен стать твоим партнёром не потому, что он ценный сотрудник, а потому что может развивать предприятие. Мотивировать сотрудника лучше работать долями не стоит. Тем более, что в большинстве случаев эти доли нафиг не нужны. Людям нужна интересная работа, признание, уважение. Получить в партнёры унылого сотрудника, который через пять лет перегорит и захочет жить на Бали – это крайне плохая ситуация. 

Если показывать сотрудникам, какой ты большой босс, орать на них, ничего хорошего не будет. Работники не убирались в цехе. Я пошёл сам помыл писсуар, их чашки, все подмёл и сказал: “Вы что, сами так не можете?” С тех пор каждый день убираются сами. Все нужно показывать на личном примере - и детям, и сотрудникам, и партнёрам. Тогда это работает. 

Дубльдом сейчас занимает у меня 90% времени. Параллельно я не могу ничего тянуть. От этого, может, и “Реаспект” теряет, и я, как учредитель, должен был бы уделять больше времени. Но поскольку я родил новое дитя, до трех лет с ним надо ходить за ручку чтобы не собирало бычки, не вляпалось в лужу и так далее. Три-четыре года я буду нянькой в Дубльдоме. 

Тебе будут писать “ты молодец” и “ты идиот”.  Какая разница? Важно, что ты думаешь о себе, что думает твоя семья и друзья. Главный принцип - оставаться самим собой. Если ты не горишь делом, то оно у тебя не выгорит. А что еще? Да просто надо до фига впахивать, тогда всё получится.

 

Беседовал Виктор Кутузов