За десять лет казанская джазовая певица сумела поднять местный фестиваль на международный уровень. Сколько стоит "Джаз в усадьбе Сандецкого" и как делать деньги на интеллектуальном продукте?
Ольга Скепнер встречает меня в коридоре средней специальной музыкальной школы при консерватории для одаренных детей. Старое здание в центре Казани, летний пустынный коридор с редкими голосами. Мы усаживаемся в классе, где обшарпанные паркетные полы контрастируют с интерактивной доской и новеньким пианино Bluthner, а стулья советской эпохи явно не сочетаются с наклейкой «Wi-fi free zone» на двери.
Сама Ольга Скепнер в школе заведует теоретическим отделением, преподает сольфеджио и гармонию. Еще она читает лекции в консерватории. Поет. Пишет стихи. А еще организовывает и проводит три музыкальных фестиваля в год, включая известный на всю Россию «Джаз в усадьбе Сандецкого».
Десять лет без лета
«Я живу фестивалем «JAZZ в усадьбе Сандецкого» уже десять лет. Музыкальную программу готовлю, по сути, весь год. Уже в августе у меня есть наметки того, что я буду делать в следующий раз. В ноябре все сформировано, но добавляются какие-то детали.
В первые годы я всем занималась сама, вплоть до того, что артистов сама первые годы встречала, ездила в аэропорт, и рекламу привлекала, и спонсоров, партнеров. Потом мы это делали вместе с директором музея ИЗО Розалией Нургалеевой. В последние годы наша команда начала расширяться, например, мне очень повезло с Жанной Мельниковой, которая занимается связями со СМИ и рекламой. В последние годы музей давал трансфер, своих водителей, у меня появился менеджер, который встречает артистов. Всего в оргкомитете семь человек, на время концертного дня музей ИЗО дает своих работников.
В этом году к нам в новом качестве подключился мой соведущий за последние ctvm лет Михаил Волконадский: новый подход к режиссуре, новое оформление площадки, новое положение сцены и зрительного зала. Миша многое привнес, ворвался как свежий ветер к нам на проект! Тем не менее, у нас все равно очень маленькая команда. Раздутого штата на фестивале вы точно не найдете.
Все это время у меня нет отпуска летом, и я практически не вижу своих детей в эти месяцы. Но все это восполняется счастьем, которое мы испытываем на сцене, когда приходит зритель, который иногда вообще даже не понимал, что это за музыка, зачем и о чем она - пришел, потому что модно. Вот тогда мы понимаем, что все не зря.
Вокруг меня, слава Богу, многие годы, десятилетия, находятся просто потрясающие люди. Я сама у них многому учусь, не устаю благодарить Бога за то, что вокруг меня сложилось такое окружение. Я знаю, что хороших друзей много не бывает, и, может быть, я неправильно называю их друзьями, но они мои единомышленники. Эти люди работают со мной во многом потому, что верят мне.
Дело не только в идее, пусть она и достаточно красивая. Они чувствуют, что это нужно. Я заражаю этой идеей окружающих. У меня просто нет других вариантов.
Одна я бы ничего не смогла. У меня то здесь появляется рука помощи, то там. Может быть, таким чудом фестиваль у нас и живет. По-другому я даже не знаю как это назвать: ведь по всем параметрам бизнеса как такового, правильного бизнес-планирования у нас не происходит. У нас нет большого штата, бюджета, который бы нам ежегодно давало правительство. Каждый год мы стараемся его хоть как-то привлечь, каждый год заново пишем письма, словно про нас никто не знает.
Если заглянуть поглубже в историю мировой культуры, то мы увидим, что никогда еще культура не существовала на самоокупаемости. Любой культурный проект, заявляю это на опыте 16-летней работы ООО «Art of Jazz Company», может существовать только в условиях двойного финансирования – государственного и коммерческого. Только тогда проект может выживать.
Я никогда так не делала
Стоимость «JAZZ в усадьбе Сандецкого» меняется год от года. В этом году все подорожало: проездные билеты, международные перелеты, визы, гонорары артистов, которые были в долларах и евро, сегодня означают совершенно объективно другие суммы в рублях. Кроме того, добавим проживание артистов, сцену, свет, звук, аренду инструментов, рекламу, полиграфическую продукцию, клининговые компании, биотуалеты, так как это open air. Получается прилично… Поэтому общая смета может колебаться в пределах от 4 до 7 млн руб. Это зависит от того, кого везешь из артистов, конечно. В этом году, например, смета очень серьезная.
В мае-июне оказалось так, что у фестиваля практически не стало спонсоров. Год довольно тяжелый экономически для всех, наверное. Нас поддерживает в очередной раз министерство культуры РТ, которое покрывает затраты на перелеты и проживание артистов, мэрия Казани помогает с арендой сцены. Но этого, конечно же, не хватает. Основной вопрос гонораров артистов остается под вопросом. Не хватает второго компонента — коммерческих партнеров, спонсоров!
Но мы все равно работаем, чтобы выйти хотя бы в ноль, то есть подойти к точке безубыточности. Главное в этом проекте – это просветительская миссия. Это было изначально, это остается первостепенным и сейчас. Я рассказываю и показываю ту музыку, которую очень люблю. Я «больна», «укушена», скажем, этим надолго и, по-моему, на всю жизнь.
В этом году мне все сказали: «Не будем делать фестиваль! Посмотри, мол, какая ситуация на рынке!» Но разве можно? Десятый год, люди ждут. Я не могу отказаться, у меня ощущение, что уже давно на мне лежит эта ответственность, и не делать фестиваль – это преступление какое-то. Я подняла все знакомства и связи. Сказала: «Давайте что-нибудь придумаем!» Конечно, пока очень трудно. Но я надеюсь, мы вместе это все как-то вытянем.
Многие компании, которые раньше являлись нашими партнерами, сейчас находятся в сложном финансовом положении. Некоторые не могут вкладываться в спонсорство, но выкупают абонементы. В этом году мы планируем отбиться только на продаже билетов. Это очень рискованно, я никогда так не делала. Но у меня есть надежда – надежда на моего зрителя, который все эти годы верил мне. Я буду уповать на интерес наших зрителей, на хорошую погоду, на Бога.
Со зрителем нужно разговаривать
Мы недавно в социальных сетях сделали опрос среди посетителей: чем вас привлекает фестиваль? Вариант А – это такое летнее, свежее мероприятие, open-air, аналога которому нет, четверг в городе и хочется куда-то сходить. Вариант Б – привлекает музыкальная программа и вариант В – мне все равно, какая музыка, я хожу только потому, что это модно.
И первый вариант набрал больше всего процентов. Музыка – на втором месте. Но это тоже хороший результат! Таких людей – человек 300-400. И они приходят именно на музыку, они интересуются в первую очередь нашей музыкальной программой. Они заваливают мой ящик письмами, вспоминая программы музыкантов, которые звучали несколько лет назад. Для меня это показатель. Для меня это понимание того, что я должна это делать и на следующий год.
Со зрителем всегда нужно разговаривать. Нельзя быть просто организатором, который выставляет коллектив на сцену и дает навязчивую рекламу. Нужно общаться, на все комментарии реагировать, нужно писать о музыке. Аналитически писать, иногда критически.
Твой зритель должен видеть в тебе разумного человека, человека с определенной харизмой, он должен уважать тебя и верить тебе.
Зритель должен верить, что ты никогда его не обманешь и не привезешь проект плохого качества за его деньги.
Продажа изменений
В 2015 году я открыла еще один бренд - "Hotel de Ville" — джазовые концерты в казанской Ратуше. Проект оказался успешным с первой минуты, даже особо не надо было раскручивать, люди среагировали на мое имя в связи с концертами в Сандецком – на первый же концерт многие спрашивали свободный билетик у входа. Был аншлаг! В Ратуше я пыталась возродить ситуацию музыкального салона, привлекала художников, поэтов. Кстати, нам удалось каким-то образом энергетически привлечь даже потомка Александра Сергеевича Пушкина (праправнук приехал и посещал наши концерты!).
Ратуша очень красивая, но, чтобы там делать концерты, нужны серьезные затраты - 700-900 тыс. руб. примерно на каждый концерт. В целом это даже дороже, чем Сандецкий, а посадка людей там маленькая, на билетах не отобьешь. В этом концертном сезоне нам помог во всем мэр Казани Ильсур Метшин, но в дальнейшем нам однозначно нужно либо обязательное государственное финансирование, либо спонсоры. Пока по этому проекту мы взяли временный перерыв до октября.
А в октябре прошлого года я осуществила еще одну свою мечту – фестиваль современной электроакустической музыки «Брауншвейгские диагонали». Фестиваль по задумке должен проводиться в Казани и в Германии, чередуясь через год. Мы провели первый сезон в Казани, нам удалось подтянуть главного спонсора – немецкий культурный центр имени Гете в Москве. Все прошло очень успешно: электронная современная музыка, перформансы, полный зал, аншлаг даже при такой сложной для восприятия музыке. Далее в октябре 2016 года мы поедем в Германию, в Брауншвейг — город-побратим Казани и покажем там творчество нашего казанского композитора Эльмира Низамова и хореографа Нурбека Батуллина, сама буду читать лекции о современном искусстве на английском языке, о казанских современных композиторах, буду петь.
В чем состоит сложность нашего музыкального бизнеса? Мы, как менеджеры, с одной стороны. должны точно знать, чтό мы продаем.
Но странная природа нашего продукта дает странное понимание и осуществление этого бизнеса. Музыкальный продукт нематериален. Это эмоция, ощущение, чувство. Нечто эфемерное, неуловимое, неосязательное.
Этот продукт нельзя потрогать, поставить на полку и любоваться им… Поэтому и продажи здесь немного другие, и реклама и технологии PR немного отличаются, хотя все же многое базируется на основных тенденциях бизнес-моделей.
Главное в восприятии зрителем музыки (да и любого, наверное, творческого продукта) – это послесловие, послевкусие. Внутри зрителя и внутри музыканта. Существуют даже парадоксальные вещи: порой музыканту кажется, что плохо сыграл, а зрителю, как ни странно, этот момент очень нравится. А иногда наоборот – и это два разных восприятия музыкального времени.
Но, в любом случае, музыкант сходит со сцены, и у него начинается процесс послевкусия. У зрителя тоже этот процесс происходит. И у каждого он всегда сугубо индивидуален, субъективен. Это и есть та природа культурного продукта, который мы продаем – изменчивый мир человеческих эмоций, звуки в сочетании с тишиной, талант и мастерство одаренных музыкально людей.