В поисках исламских денег

Третья столица России, спортивная столица России… Коллекция пафосных определений, которыми власти время от времени награждают Казань, на этой неделе грозит пополниться еще несколькими эпитетами. Например, Казань — столица исламского бизнеса в России. Поводом для очередной порции «столицизмов» станет 2-й Международный саммит исламского бизнеса и финансов, который начинает свою работу 27 июня в Казани. Впрочем, сам татарстанский бизнес, похоже, пока не слишком заинтригован перспективой привлечения исламских денег в экономику Татарстана. Портфель инвестиционных заявок казанского Саммита-2010 — менее 20 проектов, что в масштабах республики есть капля в море. Точнее, полкапли, поскольку половина из этих проектов пришла из других регионов страны.

Татарстан нацелен
на кусок «исламского» инвестиционного пирога

Столь скромный интерес со стороны бизнеса к исламским инвестициям в целом и казанскому Саммиту-2010 в частности особенно контрастирует с неподдельным энтузиазмом, с каким власти республики обхаживают исламские международные финансовые институты. За последние два года руководители Исламского банка развития пять раз посещали Казань. Не далее как в апреле Президент Татарстана Рустам Минниханов встречался с исполнительным директором другой крупнейшей исламской финансовой организации — Исламской корпорации развития частного сектора Халедом Мохаммед Аль Абуди. Ждут ближневосточных гостей и нынешней осенью: тема «Исламские финансовые услуги» впервые включена в расписание 3-го Международного инвестиционного форума Евромани-2010. И это не считая собственно исламского Саммита-2010, второе проведение которого в Казани — серьезная заявка на то, чтобы сделать его традиционным.

Интерес татарстанских госструктур к ресурсам ближневосточных фондов понятен и с экономической, и политической точки зрения. Объем средств, сконцентрированных на сегодняшний день в исламских банках и фондах, превышает $1 трлн. Причем работают эти деньги отнюдь не только в странах с преобладающим мусульманским населением: Америка, Европа, Китай. Россия же для исламских инвесторов остается терра инкогнита. Впрочем, и для России исламские деньги — «инкогнита» не меньшая. Татарстан в этой ситуации не прочь выступить и в роли посредника-проводника, открывающего для российской экономики новые виды финансовых ресурсов. За приличные «комиссионные» в форме инвестиций в собственную экономику.

Для такой роли у Татарстана есть определенные задатки. Республика пусть и с известными оговорками, но относится к числу исламских регионов России. Исламские инвестиции не столь космополитичны, как западные, и религиозная близость посредника в деле их привлечения играет не последнюю роль. Кроме того, Татарстан числится одним из наиболее развитых регионов страны. И в экономическом смысле, и в образовательном, и в кадровом. Здесь есть база для создания финансово-посреднической инфраструктуры, специализирующейся на исламских инвестициях. И есть проекты, на которых ее можно апробировать. Организатор казанского Саммита, генеральный директор ИФК «Линова» Линар Якупов, считает создание подобной инфраструктуры на нынешнем историческом этапе задачей даже более важной, чем финансирование отдельных проектов в реальном секторе экономики республики. Потому что без инфраструктуры эти проекты так и останутся отдельными. А пальму посреднического первенства у Татарстана смогут забрать те регионы и организации, которые обеспечат исламский бизнес и исламские инвестиции в России надлежащим сервисом.

Российский бизнес не готов
к исламским деньгам?

Одной из первых инфраструктурных ласточек исламского бизнеса в Татарстане стала созданная под патронажем Правительства РТ Татарстанская международная инвестиционная компания, в число основных учредителей которой вошел Исламский Банк Развития. Также по результатам Саммита-2009 был создан «Некоммерческий фонд развития исламского бизнеса и финансов», основной задачей которого является институциональное развитие инфраструктуры исламского бизнеса и финансов.

Впрочем, Линар Якупов видит в ряду главных задач Фонда еще и «просвещение» местного бизнес-сообщества. И поясняет: мы сетуем, что на саммит представлено мало бизнес-проектов. А можно сказать по-другому — к саммиту допущено мало проектов. «Стыдно ведь показывать иностранцам то, что нам наприсылали: дайте денег, мы мусульмане, мы потратим их на то-то и то-то. Это что, бизнес-проект? Или услышали, что в Казани саммит, а у них есть идея. Наши банки ее финансировать не хотят, решили шейхам предложить, вдруг прокатит. Не прокатит! Если тебе даже свои инвесторы деньги давать не хотят, исламские банки тем более не станут», — рассказал Линар Якупов. Исламские инвесторы априори более требовательные к качеству проекта. Стандартный банк выдаст кредит под любое, даже гиблое дело, лишь бы имелся ликвидный залог. Его прибыль гарантирована. Исламский банк так поступить не может: он не получает процента, не берет залога, достаточного покрыть все возможные убытки, он несет равную ответственность с хозяином предприятия за дело, на которое он выделяет деньги,разделяя с ним и прибыли, и убытки. В такой ситуации должна быть стопроцентная прозрачность совместного бизнеса.

Причины, по которым российский бизнес в подавляющей своей массе не понимает принципов работы исламского бизнеса, в свое время хорошо объяснил председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль. В частности, он подчеркивал, что исламская экономическая модель неразрывно связана с философией и этическими нормами ислама. И эти нормы кардинально противоречат теории и практике нашего бизнеса. В исламской экономической этике — деньги пахнут. Именно пэтому, например, запрещено пользоваться деньгами, полученными от продажи алкоголя, даже если этот алкоголь продан не-мусульманам. В исламской экономической этике время не деньги, что подразумевает принципиальный запрет на спекулятивные игры со временем, особенно с будущим в пользу каких-то доходов сегодня. Наиболее очевидно действие этого постулата проявляется в отказе от фьючерсных сделок: нельзя продавать урожай пшеницы, который еще не выращен. Из этой же этической установки в конечном итоге вытекает и самая известная особенность исламской экономики — запрет на ростовщичество, отказ от ссудного процента при финансовых операциях. В исламской этической традиции деньги не должны делать деньги. Она не признает бизнес, получающий прибыль от операций с деньгами. Деньги здесь предназначены строго для целей обмена или сохранения ценностей, но не для того, чтобы спекулировать ими в поисках еще большей прибыли.

А вот советник первого заместителя директора «АК БАРС Девелопмента» Булат Гаянов считает, что ментальные различия между исламским и российским бизнесом не столь велики, как кажутся. В России нормально работают финансовые схемы, близкие исламскому принципу ведения дел — «лизинг, товарищество, взаимное страхование». И, если компания по этим схемам уже работала, ей будет легче понять и приспособиться к формату исламских инвестиций. По словам Булата Гаянова, «АК БАРС Девелопмент» обязательно будет участвовать в предстоящем Саммите со своими проектами. Наиболее проработанным и интересным, на его взгляд, является проект достройки в Казани жилого комплекса «Чистое небо» на 120 тыс. кв. м. Это пять домов, один из которых уже построен. Общая стоимость проекта порядка 2,5 млрд руб. Поскольку «Чистое небо» частично уже профинансировано, инвестиции в оставшуюся часть проекта составят около 1,5 млрд руб. «Конечно, мы не рассчитываем, заключить сделку прямо на форуме, — пояснил Булат Гаянов. — Наша задача сейчас «прощупать» интерес исламских инвесторов. В том числе и к другим проектам «АК БАРС Девелопмента», хотя они пока не столь проработаны. Например, строительство бизнес-центра в Москве, строительство многофункционального высотного комплекса на правом берегу Казанки».

Шейхам интересны проекты
от $500 тыс.

По оценкам директора ИФК «Линова», российский бизнес-проект, который уже сегодня имеет шанс заинтересовать исламских инвесторов, должен обладать следующими характеристиками. Масштаб инвестиций — от $500 тыс. до $10 млн. Последняя цифра — это тот максимальный риск, на который пока инвесторы могут пойти в России. Заходить в проект с деньгами, меньшими полумиллиона долларов, не имеет смысла: международный аудит, юридическое сопровождение сделки, перелеты — эти расходы «съедят» если не львиную, то существенную долю средств.

Шансы на инвестиции резко увеличатся, если к проекту будут готовы подключиться другие инвесторы. Для исламских это станет дополнительным подтверждением эффективности проекта. И в таком случае речь пойдет уже о конкуренции условий инвестиций. Беспроцентный кредит на условиях раздела прибыли или убытков, без рисков лишиться собственности в обстоятельствах близких к форс-мажорным (как это чуть не случилось с Оргсинтезом) — это вполне конкурентоспособный вариант.

Практически нет шансов получить финансирование у проектов с нуля, какая бы светлая и интересная идея ни лежала в его основе. Здесь действует фундаментальный принцип исламского финансирования — «не продавай того, чего не имеешь». Зато куда более охотно эти деньги пойдут в уже существующие проекты: на модернизацию действующих предприятий, с хорошими активами, с хорошей рыночной нишей.

Так как речь идет об инвестициях в России, гарантии правительства страны или региона, в который пойдут деньги, также станут хорошим стимулом для входа в проект. «Поставьте себя на место руководителей исламского банка, — поясняет Линар Якупов необходимость таких гарантий, – вам предлагают инвестировать деньги своих клиентов в незнакомую страну, экономика которой по большому счету до сих пор находится в переходном состоянии, законодательство которой вам не благоволит, а бизнес живет по принципу «зарабатывай на процессе, а не результате».

Есть еще один важный аспект, который не знают и не учитывают наши бизнесмены, интересующиеся исламскими инвестициями. Для исламских вложений правильный бизнес-проект — это проект, в котором обозначена стратегия выхода из него инвесторов. Последним совершенно неинтересно оставаться соучредителями дела неопределенное количество времени.

У проекта есть цикл жизни, допустим, 3-5 лет, к этому времени он должен выйти на определенные бизнес-планом показатели, после чего инвесторы должны его покинуть. Как? Путем продажи своего пакета акций на свободном рынке своему партнеру или каким-то иным способом — эти условия должны быть заранее прописаны в стратегии выхода.

Ну и главное, татарстанский проект, претендующий на исламские инвестиции, не может быть харамным. Иными словами, этот бизнес не должен противоречить требованиям ислама. Казино, алкоголь, свинина, лотерея, ссудный процент и другие харамные вещи присутствовать в нем не должны.

Исламские банки
не могут работать в России

Основными исламскими инвесторами во всем мире являются исламские банки. Поэтому, когда речь заходит о перспективах их инвестирования в экономику Татарстана и России первым камнем преткновения становится российская банковская система. С точки зрения правоверного мусульманина она, как, впрочем, и весь классический банкинг, харамная, то есть запрещенная. Следовательно, правоверный мусульманин — будь он крестьянин из татарской деревни или председатель Исламского Банка Развития — не имеет права пользоваться ее услугами. А другой системы в России нет.

Директор ИФК «Линова» не считает это главным барьером на пути исламских инвестиций в Россию. По его словам, исламские инвестиции могут работать в России, не пересекаясь с российской банковской системой. В качестве подтверждения он привел пример создания Казанского халяльного хаба — первого в России проекта с участием капитала иностранного исламского инвестиционного фонда по развитию халяльной индустрии.

Проблема с банковским обслуживанием компании была решена без нарушения норм шариата: по договоренности с одним из казанских банков открыли специальный кор-счет, по сути, беспроцентный депозит, с гарантией того, что деньги с это счета не будут использоваться во внутрибанковском обороте. То есть не будут смешиваться с другими деньгами банка. Ничего выходящего за рамки российского законодательства в этом нет. Более того, сейчас ведутся переговоры об открытии банковского филиала или окна с тем, чтобы оно вело расчетно-кассовое обслуживание исключительно компаний, работающих в соответствии с исламом. Понятно, что на таком обслуживании банк много не заработает, но зато наработает определенную клиентскую базу, которая будет лояльной к банку, зная, что с его деньгами ничего запрещенного, харамного не делают.

По мнению Линара Якупова, настоящий барьер перед исламскими инвестициями (и не только исламскими) в России не только ее банковское законодательство, но и прочие нормативные акты, регулирующее контакты с зарубежными партнерами. В качестве примера он привел недавний опыт привлечения исламских инвестиций в обмен на часть акций компании. Проект был одобрен инвестором, договор купли-продажи акций подписан. А вот для того, чтобы зарегистрировать в наших органах эту сделку и, соответственно, открыть финансирование, потребовалось около трех месяцев. Такая медлительность — это не особенность исламского бизнеса, это особенность инвестиционного климата в России. Столько времени пришлось потратить, пока документы прошли по инстанциям. По российским требованиям, каждый документ иностранного инвестора должен быть заверен консульством. Без этого российские регистрационные органы их не примут. «А возьмите вопрос виз, — продолжал директор Инновационно-Финансовой Компании «Линова», — у нас есть партнеры, которые проявляли интерес к Саммиту, но в итоге не смогут его посетить просто потом, что не успевают оформить визы. Две недели занимает этот процесс. Для делового человека с открытой визой во всех крупных странах мира — это дикость».

А что касается введения элементов исламского банкинга в России, то, по словам Линара Якупова, для подобных шагов наш рынок пока просто не созрел. Ради гипотетических инвесторов вносить изменением в работающую банковскую систему никто не станет. Но есть другая проблема. В России достаточно своих мусульман. Многие из них занимаются бизнесом. Куда они вкладывают деньги? Кто крепок в вере, тот в традиционные банки их не понесет. Кто-то кладет сбережения под матрас. Или оперирует «черным» налом. Без исламского банкинга весь российский исламский бизнес может легко уйти в тень. Это вопрос, который, по мнению участников рынка, должны понимать все регуляторы. И чем быстрее поймут, тем быстрее изменится законодательство. Причем основным результатом разрешения исламского банкинга в России должно стать не привлечение внешних инвесторов, а мобилизация средств собственного населения. И не только российских мусульман.

До 70% вкладчиков мировых исламских банков — не мусульмане, которые становятся их клиентами, прежде всего, из экономических соображений, то есть из-за более высокой доходности. Сумеют будущие российские исламские банки повторить такие результаты в масштабе страны — внешние инвесторы сами к ним потянутся.

Рустам Вафин

Иллюстрация: Ринат Хасанов

Исламским банкам интересны инвестиции в размере от $500 тыс.
и не больше $10 млн

Фото: Сергей Туганов

Фундаментальный принцип исламского финансирования — «не продавай того, чего не имеешь»